Тревожное моё состoяние вскоре оправдалось: раздались один за другим два сигнальных выстрела. Казаки тотчас бросились к своим заседланным лошадям, a я, схватив пистолет, выскочил из своей палатки и быстро бросился вверх по крутой тропинке переднего бона к сторожевому казакy для того, чтобы узнать o причине тревоги. Оказалось, что казаки услышали над собой непрерывную осыпь мелких каменьев. Так как лука освещала горные обрывы полным блеском,то казак заметил, что высоко над ним вдоль горного обрыва c трудом пробирались два киргиза, ведя в поводу своих лошадей, под копытами которых осыпались мелкие камни, падавшие c лёгким шумом в наше ущелье. Я долго стоял вместе c казаком, рассматривля в бинокль движения каракиргизов, и, наконец, убедился в том, что они никаких относительно нас враждебных намерений не имеют, a наоборот, заметив многочисленный русский отряд на ночлеге, в испуге обходили его, c опасностью для жизни, по недоступным крутизкам, следуя по Буамскому ущелью в направлении к озеру Иссык-кулю. Единственая опасность, которую мы могли ожидать от них, состояла в том, чтобы они не предупредили находившихся на Иссык-куле каракиргизов o приближении русского отряда и тем самым не приготовили бы нам враждебной встречи. Вот почему, возвратившись в свою палатку уже к рассвету, я поднял весь отряд, и мы пустились снова в путь 26 сентября не позже пяти часов утра.
Часа два путь был ещё столь же затруднительным, как и накануне; но затем стены ущелья начали раздвигаться, и оно превратилось в долину c более мягкими склонами. Очень скоро после выхода в эту долину мы наткнулись на маленький каракиргизский аул, состоявший из пяти юрт. Мужчины, как только заметили нас, ускакали на своих конях, и только один старик, не имевший коня, уехал на быке и спрятался в небольшую горную теснину. B юртах оставались только женщины и дети, которым деваться было;некуда, и они c отчаянием и смертельной бледностью на лицах- бросились к нам навстречу, умоляя o пощаде. Я поспешил успокоить их, одарил маленькими подарками и объяснил им через переводчика, что мы не имеем никаких враждебных намерений, a едем в гости к их верховному манапу Умбет-Але, c которым я хочу быть тамыром (приятелем). От этик женщин мы узнали, что Умбет-Алa со всем своим родом находится близ урочища Кутемалды на берегу Иссык-куля. Мы поспешили туда c возможной скоростью и вскоре очутились посреди несметной массы каракиргизских табунов и стад. Пришлось выслать вперёд четырёх казаков для того, чтобы расчищать дорогу среди этой массы животных для нашего отряда. Этим пёредовым казакам приказал я повторять при встрече c каракиргизами то же самое, что было сказано женщинам в первом встреченном нами ауле, то-ест, что мы едем без всяких враждебных намерений, прямо в гости к Умбет-Але.
Урочище Кутемалды находилось на повороте реки Чу, которая, выйдя под названием Кочкара из тяньшанского ущелья на равнину, составляющую часть Иссыккулыкой котловины, но не дойдя до озера вёрст пятнадцати, поворачивала влево и прорывалась через Буамское ущелье. При этом повороте в реку Чу впадал питаемый болотами ручей Кутeмалды.
IIIFカラー高解像度
